Воспоминания земляков: Битва за Демянский плацдарм

Память об отце, Исаеве Михаиле Дмитриевиче, о беседах с ним и об истоках Победы нашего народа в той войне периодически побуждали меня продолжить публикации его воспоминаний. С детских лет и под влиянием школьных годов моей жизни я усвоил истину, что «…далась Победа нелегко, и надо помнить тех, кто вел народ и кто видел далеко на много лет вперед».

Читая и перебирая в памяти рассказы отца, проработавшего долгие годы в Еловском районе педагогом, отобрал несколько эпизодов, наиболее подходящих для реализации моей цели — сделать его воспоминания действительным средством воспитания подрастающего поколения и тем продолжить дело его жизни и моей матери, также учительницы.

Из вражеского тыла назад

Начиная повествование, приведу выдержку из воспоминаний А.М. Василевского, начальника Генерального штаба, маршала СССР. В своей книге «Дело всей жизни» он писал: «Северо-Западный фронт окружил в районе Демянска крупную группировку противника, но не смог заставить ее капитулировать, а весной немцы пробили в ней коридор и сохранили Демянский плацдарм за собой».

И далее, говоря уже о причинах этой неудачи наших войск, он писал: «По завершению зимней кампании наши вооруженные силы по численному составу и особенно по технической оснащенности пока еще значительно уступали противнику; готовых резервов и крупных материальных ресурсов у нас в то время не было».

А о боевых действиях по ликвидации созданных немцами плацдармов говорилось следующее. «На центральном направлении мы глубоко охватили фашистскую группу армий на ее флангах. В середине же охвата возник удерживаемый немцами Ржевско-Вяземский плацдарм. Несколько раз пересекали оборону плацдарма с боями советские корпуса и целые армии, уходившие во вражеский тыл, но за ними проход опять закрывался, из-за чего те, кто пробивался в тыл противника, попадали в окружение. Фашисты несли огромные потери, но удерживали плацдарм. Нашим соединениям пришлось прорываться из вражеского тыла назад.

Тяжелые испытания выпали на долю этих частей. Командующий 33-й армией генерал-лейтенант М.Г. Ефремов вел свою армию на запад в районе Тарусы. Здесь он родился. Это был боевой опытный генерал… Это был человек большой воли. Попав в окружение, мужественный воин предпочел смерть плену и покончил с собой».

Подводя итоги боевых действий наших войск в главе «Весна и лето 1942-го», А.М. Василевский обратил внимание на то, что «накануне величайшей битвы – сражения  за Сталинград, знаменовавшей коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны и Второй мировой войны в целом,- осуществлялись операции сравнительно меньшего, местного значения. Начиналась подготовка к новой попытке прорвать Ленинградскую блокаду. Периодически возобновлялись атаки по ликвидации Демянского плацдарма врага и на других рубежах, от Ржева до Ильменского озера.

Сквозь боевые порядки противника

А теперь пора сказать и о том, как участвовал в этих атаках мой отец, тогда еще молодой и не особенно опытный боец Северо-Западного фронта.

Участвуя в общих наступлениях, боях, атаках по рассечению Демянского плацдарма немцев, он с группой бойцов также попал в окружение (но они сумели выйти из этого окружения, правда, ценой больших испытаний).

Изучая тетрадь воспоминаний отца о боях того времени, когда немецкий плацдарм еще только формировался, поначалу я не всегда улавливал временную последовательность описываемых им событий. Порой удивляло то, как могли вместиться в какие-то две недели его работа снайпером в районе железнодорожной станции Лычково, оборонительные бои в составе 34-й армии при прорыве 56-го механизированного корпуса немцев фронта этой армии, кратковременное — несколько дней — окружение соединения этой 34-й армии, выход из окружения, ранения в этих боях, наконец, нахождение в госпитале в Подмосковье. Пришлось изучать еще и воспоминания маршала К.А. Мерецкого «На службе народу», 1988 год. Он как раз был в это время на Северо-Западном фронте с 9 сентября по 17 сентября 1941 года и много сделал, чтобы помочь окруженным нашим дивизиям выйти из окружения. По его заданию один из штабных офицеров перелетел на самолете ПО-2 через вражеские боевые порядки и обнаружил в лесу трёх комдивов 34-й армии, двух генералов и одного полковника. Разделив окружённые части армии на три колонны, они повели их на прорыв… 14 сентября в армию влились свежие силы. Противнику был нанесён ряд контрударов.

Мой отец всегда очень хорошо и с благодарностью вспоминал Мерецкого. Но вернёмся к боевым действиям по ликвидации Демянского плацдарма немцев и тому окружению, на этот раз длительному, в которое попала группа наших бойцов, а с ними и мой отец.

В окружении

Это произошло после боев за город Клин, что примерно в 100 километрах на северо-запад от Москвы, куда он был направлен после короткого пребывания в госпитале, а затем снова оказался в составе войск Северо-Западного фронта уже зимой, когда выпал снег.

В окружении, конечно, нормального питания по солдатским нормам не было. «12 суток, кроме снегу, ничего не ели, никто не переобувался, а ноги в результате получили тихое обморожение», — так думал он, вспоминая об этом уже в возрасте около 80 лет. Мне, автору этих строк, думается, что у него из-за недостатка питания там, в окружении, стал развиваться авитаминоз. Но однажды им повезло: где-то в поле, около скирды с соломой они увидели бесхозного жеребёнка. Один из солдат, сибирский охотник по происхождению, недолго думая, выстрелил в него, а жеребёнок — прыг и в кусты.

Все стали ругать охотника. Отец заметил, надо было стрелять всем и разом. А сибиряк, как ни в чём не бывало, пошёл к месту, где находился, по его словам, подранок, и позвал к себе других. Все увидели, что для них добыча все же есть, охотник в цель попал, освежевал как полагается добычу, все стали делить ее и варить первую за 12 дней похлебку из свежей конины. Отец мой, зная, что после длительного голодания возможно нарушение пищеварения, предупредил всех, чтобы много за раз не ели, а просто пили бульон. Но не все послушали, а потом маялись животами. В качестве приправы пробовали глодать кору осины и липы, но не знали, что глодать надо только слой, прилегавший к стволу дерева.

Подкрепившись впервые за более чем 10 дней голодания горячей пищей, стали думать, как выйти к линии фронта и как перейти через нее незаметно для немцев.

И неизвестно, сколько бы еще им пришлось скитаться по лесу, если бы не случай. Однажды они вышли на проселочную дорогу, по которой шла повозка полевой кухни для питания немецких солдат. Решили, что надо следовать за ней, тогда можно выйти к линии фронта и перейти через нее незаметно, пока немецкие солдаты получают свои пайки и жуют пищу.

Все получилось удачно, и вышли, наконец, из окружения в расположение наших войск.

Спасители в белых халатах

Сначала были в обороне, нагрузки небольшие, но, видимо, голодное блуждание в зимних лесах сказалось. Появилась тяжесть в ногах, боль в затянувшейся уже ране, а порой  и вовсе едва ходил. Слабость во всем теле, казалось, ставила на колени.

Помог полковой фельдшер, по совместительству почтальон по фамилии Комиссаров. Он дал так называемое «мумиё» и еще, видимо, сухой рябины ягоды. Какие-то советы давал ему и врач-хирург М.Н. Николаев, наш земляк, служивший также на Северо-Западном фронте. А после войны, когда отцу пришлось лечить фурункулы на ногах, помогал и в этом.

Помнил он и врачей-женщин, лечивших его в госпитале в Подмосковье, а после войны — в Перми. Но с каким-то особым чувством благодарности вспоминал он белорусского врача-женщину, помогавшую вылечить малярию, которой он переболел, когда, будучи в разведке, пробирался по болотам Белоруссии. Этот рассказ об одной из разведок привожу полностью в его авторском изложении.

 Малярия

«Я заболел этой болезнью, когда для выполнения задачи (пройти в тыл фашистов) пришлось перейти болото с водой. Местами пришлось плыть. Я скоро почувствовал, что со мной плохо. Дальше ещё хуже. Однажды прошли в тыл немцев и обнаружили недалеко две пушки их артиллерии.

Я передал радиограмму и почувствовал начало приступа. Упаковку питания для рации носил помощник Блинков. Спасибо ему, он меня не оставил, не бросил. Разглядев нас, фашисты сделали из пушек нескольких выстрелов, все кто был с нами быстро ушли-«сбежали», а мы с Блинковым пошли вслед, удалось уйти без потерь.

Дальше снова малярия, и приступ за приступом трясло меня сильнее и сильнее. Мне стали давать акрихин, но болезнь развивалась, меня увезли в Валгу. Врач оказалась умной, опытной, расспросила всё, через какие промежутки времени проходили приступы, и спустя какое-то время дала опять таблетку акрихина и попросила съесть картофельное пюре.

Приступы малярии прекратились. До сих пор я благодарен этой умной женщине-врачу».

Итоги наступления

Одной из завершавших атак наших войск по ликвидации Демянского немецкого плацдарма явилось наступление конца зимы 1943 года и весны (февраль-март). Ставка наметила, писал К.А. Мерецков, согласованные действия пяти фронтов: Центрального, Брянского, Западного, Калининского и Северо-Западного.

Успех действий первых четырех фронтов, нацеленных на нанесение удара по отрезанной с тыла Вяземско-Ржевской группировки противника, позволял Северо-Западному фронту ликвидировать Демянский плацдарм гитлеровцев и тем самым войти в тыл вражеским войскам, стоящим против Волховского фронта.

Условия зимы 1943 года и весны были, судя по всему, сложными. (Февраль почти всегда бывает с глубокими снегами, а в марте началась распутица). И крупная подвижная группировка Северо-Западного фронта, которую было намечено послать на Лугу в обход озера Ильмень с юга, осталась на месте. Фашистам удалось уйти с Демянского плацдарма, сохранив основные свои силы (16-й и 18-й армии).

Завершая описание этих событий в данной статье, хочу добавить: позднее, в феврале 1944 года, в ходе уже другой крупной операции «Багратион», открывавшей наступление наших войск с Кольского полуострова, войска немецкой группировки группы армий «Север» под командованием Кюхлера были вынуждены спешно отступать и капитулировали в окружении на побережье Балтики в районе Риги и Тукумса. Там, по данным А.М. Василевского, оказались в окружении около 33 дивизий фашистов. На них порох тратить не стали. Было ясно, что они обречены. Красноармейцы даже называли их «лагерем вооруженных военнопленных».

А.М. Исаев