История долгой жизни Нины Ивановны Вихаревой, 80 лет

Я родилась в Крюково 18 июля 1942 года, в самую войну. Мой отец  —  Иван Михайлович Потапов, был призван на фронт и прошел всю войну, после работал заместителем председателя колхоза имени Калинина. Мама — Антонида Петровна,  работала в колхозном правлении счетоводом. Было в нашей семье трое детей, кроме меня еще два брата.

Родилась я в этом самом доме, где и сейчас живу. Только раньше он стоял в Болотово  — это часть Крюково, которую затопило при образовании Воткинского водохранилища. Перед тем как Кама разлилась, дом перенесли сюда, на улицу Красногорскую. Мне тогда годов десять было. Помню, как дом на тракторах перетаскивали. У нас здесь целая улица так перевезена.

Всё детство по лесу да по косогорам бегали.  Под Красной горой есть ключик, вот мы туда по малину ходили. А еще там у нас есть Белые горы, дак там такой малинник был! В садах-то ведь в ту пору малина не росла, только в лесу ее можно было набрать. Вот мы по лесам все и ходили, ягоды собирали. А зимой на санкАх катались, рядом крутой лог, свяжем санкИ и с горы! Домой придешь, юбка колом стоит. Мама давай ругать. Ой, как вспомнишь! А сейчас ребятишки только в телефонах ведь сидят.

Летом кругом поля, поля, везде сеяли рожь, пшеницу. Старухи жнут, а мы — ребятишки, сено гребем, зароды ставим. Потом эти зароды к ферме подвозят трактором. Я в детстве помню как за бабушкой Устиньей Матвеевной, топ-топ в поля. Она идет жать —  я за ней. Это была  бабушка со стороны отца — его мать. Хорошая женщина, но трудная судьба у нее. Муж ее бросил с восьмерыми ребятишками, убежал к молоденькой. Говорили, что мой отец даже дрался с дедом из-за этого.

В Крюково была школа семилетка, и я окончила 7 классов. Училась без троек и учителей всех помню. Вот химию вел Рябов. Этот Рябов  был такой интересный. Если кто его не слушает, он пальцем на того покажет, никогда по имени не назовет — «отвечай»! Если не ответишь на его вопрос, он говорит: «Садись, один!». То есть кол, стало быть. А я по русскому хорошо училась, его у нас вела Трубина Александра Федоровна.

Ребятишек много было в классе, до тридцати человек доходило. А на большой перемене все выбегали в школьный двор и играли в ручеек. Никакого шума-гама никогда не было. В школе нас тогда не кормили. Только чай давали, а хлеб мы сами с собой в специально сшитых котомках таскали. Наша семья была небедная. Все-таки и мать, и отец в правлении работали. Так что и надеть было что всегда, в лаптях я не ходила, и поесть было, не голодовали.

После семи классов я просилась у мамы в город, в няньки, тогда многие так уезжали, но мама меня ни за что не пустила. Пришлось идти на ферму работать. А я быстро со своим хозяином познакомилась и в шестнадцать с половиной лет убежала замуж.

Мы всё на танцы в клуб бегали, еще школьниками были когда. Танцы были веселые, все плясали вальсы, фокстроты. Оденешься получше, в клуб прибежишь, а так как мы еще школьники, то сядем в уголке где-тко и сидим.  Там в клубе и познакомилась с мужем будущим, он был постарше, из армии уже вернулся. Стал меня до дому провожать, до того допровожался — убежала к нему. Наверно, любовь. Что я там понимала-то в 16 лет? Как  говорят: эх, молодо-зелено, ниче не горе!

Родители после того как я убежала лет 5-6 вообще со мной не разговаривали. Шут его знает, почему. Может, обиделись, что я их не спросила, или мужа мне побогаче хотели, не знаю. Мой Анатолий Николаевич Вихарев  был местный, жил через три дома от нас.  И вот мама с папой как-то позвали моего дедушку к себе, он им говорит: «Не ругайте Нину, ну убежала и всё, и простите её»! Тут послали за нами соседку, мы пришли с мужем в родительский дом, пали папе с мамой в ноги, только тогда они нас простили.

Отцу было 69 лет, когда он заболел. Положили его в Елово лечить. До того долечили, что увезли в Пермь, а там сказали, если бы раньше нам его доставили, то мы бы его спасли. Мама после отца прожила только два года, так тосковала по нему, так тосковала…В 1971 году ее тоже не стало. Мне еще 30 лет не было, а я уже без обоих родителей осталась.

Муж со своей мамой жил в маленькой избушке, когда я к нему сбежала, мы  построили пристен, там и жили. Понемногу откладывали денежки, охота ведь свое отдельное жилье. Потом всё Крюково объездили, дом искали. Родители мои уже померли к тому времени, в родительском доме другая женщина жила, и вот ее дочь к себе забрала, а дом так и стоял. Мы в этот дом-то родительский и въехали. Надо же, опять я в родной дом попала! Только уже со своей семьей.

Мы с мужем прожили почти 60 лет. Он одно время работал заготовителем, принимал на пункте бутылки, тряпье, да всё приносили. Яйца тоже принимали. И вот он как-то повез яйца на лошади, навстречу машина, лошадь испугалась, телегу-то перевернула. Пришлось ему платить за те разбитые яйца. Потом он выучился и ушел трактористом работать, а в последние годы воду людям пропускал, не только в Крюково, но и в Елово. От водоканала работал, что ли. Три года назад его не стало, пошел на ключик, поскользнулся и упал неудачно, сразу насмерть…83 года было ему. И сколько вместе прожили, никогда меня он даже пальцем не трагивал, даже если выпьет, никогда руку не поднимал.

Полную версию статьи читайте в «Искре Прикамья» №42 от 27.10.2022